Земляк писателя Шишкова

Восточное Забайкалье 1982 г.

Моторка вынырнула из-за поворота. Оттуда, где были Усть–Каренга - цель ближайших дней. Надсадно ревя, лодка вспенивала синие с белым валы, небрежно подмяла кусты и ткнулась в берег. На носу – собака. На корме - мужчина. В середине, на горе вещей, - двое юношей. Мужчина, рывком поднялся к нам, на террасу. Подошел к костру. Сверкнул озорно синими глазами, представился: - Горбунов я; Славкой кличут. Охотник местный. Домой в Тунгокочен возвертаюсь с сынишками. - Он повел плечами в сторону моторки, у которой стояли юноши. – Андрюшка – старший. Высокий юноша нагнул кудрявую голову.

-Сергунька - младший... А вы откуда и куда?

Неспешный разговор потек под тентом. Дежурные, под осуждающим взглядом завхоза Саши Жадана, щедро сыпали в кипящий котел походный дефицит - индийский чай «со слоном». Ублажали гостей. Те степенно прихлебывали из больших кружек, держа на отлете дольки московского шоколада, Вячеславу Ивановичу Горбунову идет сорок шестой. Юность и младость провел в скитаниях по Сибири. Искал свое дело. Работал у геологов, изыскателей БАМа, был плотогоном, скорняком.

- Надоела суета. Махнул в края эти. - Вячеслав погладил пышную бороду. - Определился штатным охотником Витимского госпромхоза. Дали огромный участок. По реке эдак километров за двести будет. А в горы, тайгу - сколько дойду. Ну и план. Перво-наперво - соболь баргузинский. Ценнейший зверь! Трудно дается. Осенью и зимой умотаешься, но достанешь… Вообще - то у нас немало пушного зверя - более двадцати видов. Тайга богатая. Ягод, грибов, трав целебных - не соберешь... Рыба есть редкая. Про таймень, нельму слыхали? Значит, бывали в Сибири. А изыскателей среди вас нет?

Спросив про изыскателей, Горбунов, неожиданно для нас, пустился в задушевный разговор. Где – то на Чаре ему показали толстую книгу с запоминавшимся названием – «Угрюм – река». Начальник изыскательной партии не только читал книгу у костра, но и знал того, кто её написал.

-Да что я вам, робята, сказываю! - Горбунов лукаво подмигнул. - Вы народ столичный, грамотный. Небось эту книгу о наших Краях сами читали. А, может, кто и самого писателя знал. Я говорю это к тому, что вот эту самую Угрюм - реку вы скоро увидите. Чего удивились?! Ведь с Каренги на Витим идете? Так? А Витим и есть Угрюм - река из той книги... За годы моих путешествий по Сибири я не раз слушая на Енисее, Оби, Бие, Катуни, Лене страстные споры: какую реку описал Вячеслав Яковлевич Шишков в своем знаменитом романе. Единого мнения не было. Сходились в одном: река эта сибирская. Шишков, действительно, был изыскателем. Техником - землепроходцем. Ему пришлось в течение полутора десятков лет совершать ежегодные экспедиции по Иртышу, Оби, Катуни, Енисею, Чулыму, Лене, Нижней Тунгуске и Ангаре. «Около двадцати лет моей жизни - писал Шишков, - я кровно был связан с людьми и природой Сибири, тайгой, степями, величественными реками... Здесь родилось и стало крепнуть моё литературное дарование».

Писатель видел «всяческую жизнь простых людей». Жил бок о бок с ними. Нередко ел из одного котла и спел под одной палаткой. Сибирь стала для Шишкова «второй и главной родиной». Вот почему истинный сибиряк так близко принимает к сердцу каждый образ, каждую строку книг Шишкова, в которых непревзойденно отражена. Сибирь. И её «прекрасный народ - сибиряки, кряжистые, волевые».

-Насчет Витима, - продолжал наш гость,- это точно. Тут вы меня за зебры не возьмете. Какие скалы на Витиме! Какой дикий простор! А пороги. Сколько на них барж я пароходов разбилось! Сколько людей погибло! Витим наш и есть та самая Угрюм - река, про которую в книге написано. И не спорьте...

Мне хотелось возразить тезке Шишкова. Сказать, что литературоведы (Еселев И. «Шишков») считают, что под пером писателя «Нижняя Тунгуска трансформируется в Угрюм – реку». Но потом вспомнил, что Еселев несколькими строками ниже сомневается в этом: «Угрюм – река - это Нижняя Тунгуска. Да, но далеко не во всём. Во многом это и Лена...» Я промолчал. Горбунов, усладившись чайком и душевным разговором, презентовал растроганному завхозу экспедиции – «для общества» - связку вяленой сохатины. Взглянул синими глазами в прояснившееся вечернее небо, сказал:

-Хорошую погоду привез я вам, москвичи... Путь вам добрый, трудяги! Низкий поклон от меня батюшке нашему Витиму, сибирской, значит, Угрюм - реке...

Моторка взревела, вылетела на алый от заката простор Каренги. Дьяченко упоенно водил киноаппаратом, пока черная точка лодки не слилась с тенью берегов.