Бусинка Синильги
Восточное Забайкалье 1982 г.
Черные, обсидиановые валы тяжко вздымаются на стрежне Витима. Косые лучи теплого августовского солнца дробятся в жемчужной пене стеклянных гребней; золотым занавесом колышутся на величественной стене ущелья. 3десь, у многометрового обрыва, на который центробежная сила крутого поворота бросила всю мощь паводка, из таинственной глубины рождаются и идут на приступ грозные водяные горы. Скользящая масса воды с размаху бьет в каменную стену, встеквет чуть ли не до свесившихся корней угрюмых кедров и, обессиленная, падает, несется, злобно рыча, в мглистую даль привольной и дикой Угрюм - реки. За прижимом раскинулся золотистый плес. Байдарки подплывают одна к другой. И вот невиданный плот-щитик плывет по Витиму. Еще не остыл в душах моих товарищей жар недавней схватки. Еще видятся им грозные валы, нависшие над хрупкими суденышками. Но красота великой реки умиротворяет.
Трещит киноаппарат Виктора Дьяченко. Он наверстывает упущенное на Каренге время. Будет цветной фильм для Клуба путешественников! Его напарник по байдарке, геолог Игорь Хрулев, положив весло, ведет записи. В сотнях отмытых проб еще надо будет разобраться в Москве. А пока некоторые выводы. Обнаружены две рудные точки. Первая (у поселка Усть-Каренга)- ценная руда сфалерит. Вторая (перед входом в только что пройденном ущелье) - исландский шпат. Игорь любовно держит в мозолистых пальцах темно - коричневый камень, на изломе которого хорошо видны жеоды с белыми кристаллами кальцита. *Над байдарками вьется кисейный рой поденок. Сотни, тысячи тонких прозрачных крылышек трепещут в воздухе, падает на воду. Тогда видно тоненькое тельце с раздвоенным хвостиком. Наш специалист по членистоногим Анатолий Одинец поясняет, что всего одни день живут поденки; спарившись над рекой, откладывают личинки, которое в прибрежных лагунках, болотцах проходят стадии развития, чтобы снова взлететь на миг прозрачным роем.
Анатолий тоже рад солнечным дням. Днем и вечером он отлавливает все, что летает, Ползает и гнездится в грибах и деревьях. На его учетных матрасиках уложены сотни бабочек, мотыльков, стрекоз, клещей. Что касается наших злейших врагов - кровососущих, то, как записал в дневнике Одинец, «нападение кровососущих двукрылых отмечалось в течение 21 дня из 24 дней маршрута. Наиболее массовыми видами мошек (до 80 процентов) оказались тетаноптерекс макулята; среди комаров (до 76 процентов)- аэдис коммунис. Всего определено 6 видов мошек и 5 видов комаров.
3а кормой байдарки тянется леска. Мой кормщик, Женя Михеев, страстный рыболов, распустил спиннинг, ловит на дорожку. На быстрине берет таймень, у низких берегов лагунки - щуки. Я мерно гребу, ожидая радостного крика: «Взял! К берегу! Живее, Макарыч!» Тогда я с азартом правлю к отмели. Рыбак, не дожидаясь, пока я поставлю лодку на причал, выскакивает и бежит по звенящей гальке берега, подматывая леску. Вот таймень делает свечу, падает в воду и покорно идет за блесной. Черная рыбина с розовой зубастой пастью наполняет наши сердца радостью удачи...
Поворот. Всматриваюсь, нет ли прижима, порога? Что это? Причудливые глыбы встали посередине Витима. Да это Три Брата! Знаменитые скалы. Самое рыбное место на Угрюм - реке. «После Усть-Каренги, - вспомнил я слова заместителя Министра геологии РСФСР Федора Мефодьевича Морозова, сказанные им во время обсуждения маршрута экспедиции – « На второй или третий день сплава по Витиму - увидите останцы редкой красоты. Это и будут Три Брата. На отмелях где-то здесь, в дни моей молодости я собирал отличные агаты и добротные сердолики. Поищите и вы».
У подножий Братьев - белые усы бурунов. Поклевка за поклевкой. Но надо искать место для дневки. Правый берег высок, обрывист, но на плоскогорье - кочки, цепкий кустарник, большетравье, из которого вылетают мириады комаров и мошек. Переплываем на левый берег. Длинная каменистая отмель сверкает миллионами камешков. Настоящий минералогический музей! Пока командор и начальник штаба бродят по тайге, ищут место для лагеря, туристы медленно, лунатическим шагом, двигаются по отмели. Носком резиновых ботфорт переворачивают камни. Не то. А что? Прозрачный темно - коричневый камешек призывно вспыхивает в косых лучах солнца. Раковистый излом, еле заметный рисунок. Не сердолик ли? Да!
Бусинка Синильги, тунгуски из «Угрюм – реки», назвали мы этот симпатичный минерал. Он не только красив, но и, как говорят, целебен: имеет редкое свойство аккумулировать солнечную энергию. И хотя Хрулев пытался развеять романтический ореол, созданный нами вокруг сердолика («Сердолик - разновидность кварца, переходная форма от халцедона к агату, и только!») бусинки Синильги пользовались у нас большим почетом.
С трудом заставляю себя оторваться от пестрого рисунка каменной россыпи. Фотографирую панораму. Три Брата непохожи друг на друга. Первый – что-то вроде - черепахи, взлезшей на плоскую плиту: «голова» судорожно застила, «лапы» напряжены. Второй «медведь», стоящий по пояс в воде: «морда» запрокинута к небу, в котором безмятежно застыли кучевые облака. Третий – раздувшаяся «жаба»: «лапы» ее в воде, «грудь» принимает удары волн. ТЕМНАЯ ночь. Впервые увидели бледный серпик луны. Влажно посверкивали редкие звезды. Сторукий Шива - Игорь Мазов, Фотокорреспондент экспедиции, он же ягодник, грибник, рассказчик, собиратель минералов и даже... рыбак, пригласил меня как летописца на ночную рыбалку. -Редкое дело, начальник. Тайменя, тайменя - на мыша!.. На Ватыльке такого поросенка вытащил! Ужас! Тихо спустились с террасы. Игорь подсвечивал фонариком, укоризненно гудел: «Зачем гремишь сапогами. Легче ступай. Таймень - рыба чуткая».
Пересверк звезд, бесшумно вспыхивавшие зарницы, слабый гул и плеск воды - зачаровывали. Хотелось стоять у воды, бездумно, отрешенно, счастливо... Мазов шебаршил где - то поблизости. Затих. Раздался плеск заброшенной блесны с искусственны мышом на крючке… Тишина. Не той берегу что-то плюхнулось в реку. Ударило ближе. Волны плеснули по сапогам. Мазов затаенно вздохнул. И вдруг затопал по гальке, приговаривая: «Взял, азиат! Взял, голубчик! У меня опыт!» Но опыт не помог. При свете фонаря мы не обнаружили шикарного полиэтиленового мыша. А звезды сонно сияли. Невидимый таймень гулко бил хвостом, дразня неудачливого рыболова... Утром у костра я увидел огромную щуку. Её торжественно взвешивал завхоз Саша Жадан.8 кг. 200! Комиссар, Саша Егоров, ответственней за фаунистические наблюдения, измерял рыбину -Компенсация за ночную рыбалку! - Гордо произнес Мазов, указывая на щуку. – Взяла у Трех Братьев... Опыт есть...
МЕЛКИЙ дождь. Холодный встречной ветер. Оставляем длинный галечный остров, к которому причалили вчера, покинув Трех Братьев. Витим течет в глубоких каньонах. Пристать негде. Вот и пришлось ночевать на каменном ложе. Одна за другой отплывают байдарки, выруливают на серый простор Витима. Последний бросок к Калакану. На карте он есть - при слиянии крупной реки Калакан с Витимом. Но есть ли кто там?! По слухам оттуда все, кто мог, уехали. Пелена тумана, как в первые дни сплава, колышется над нами. Снова призрачно все - и стены каньона, и грозная зыбь порога, и дни, отлетевшие, как легкокрылые подёнки. Лишь налитые силой плечи, задубевшие от ветра и солнца лица, неразборчивые строчки в полевом дневнике да бусы Синильги, напоминают о счастливых днях на Угрюм - Реке. Но она - пока еще несет нас, дикая, непокоренная.
Комментарии
Отправить комментарий