Вишневые гранаты

Кольский пол-ов 1974 г.

Июль 1974 г. Кольский полуостров.

р. Иоканга – р. Пуйва – плато Кейва – р. Ачерок – р. Поной

МЫ упрямо двигались к Поною. Вот уже речка, по которой мы тащили лодки против течения, стала ручейком. Значит, мы поднялись на плато Кейва. И нам предстоит волок через него - к речке Ачерок – приток желанного Поноя. Утром охотники – Михеев, Меркурьев, и Бакут - вышли на разведку волока. Взяли ружья - на всякий случай. Три фигуры медленно уменьшались, пока гряда мореных валунов не загородила разведчиков. В лагере идет неспешная подготовка к волоку. Собирают просохшие с вечера лодки, пакуют рюкзаки, готовят обед. Мужчины бродят по тундре - собирают грибы, ягоды, сухой мох, веточки – с дровами туго!

Миша Мацюк и я, хотя мы и считаем себя мужчинами, остались возле палаток. Мацюк кейфует - загорает, лежа на матраце. Я пишу дневник. Женщины уютно сидят у костра: кто штопает, кто ощипывает куропаток. Вася Федюнин, освободившись от надзора своего сурового капитана - Меркурьева, помогает готовить суп из птиц.

Вася, большой, рыжий, добродушно - сонливый молодой мужик, комсорг ЦНИИ «Дельфин», ящика, в котором соорудили титановой Обелиск «Центр территории СССР». Обелиск, как и сама идея Центра, под запретом. И этот поход по Кольскому - вынужденный. Раз не пустили в Западную Сибирь, в междуречье Оби и Енисея то не пропадать же запалу!

Мы то и дело возвращаемся в наших беседах с Федюниным к тем счастливым дням, когда кипела работа в ЦНИИ и в журнале «Турист». За несколько месяцев было готово всё: и Обелиск - титановый «парус», и снаряжение для двух отрядов экспедиции. Радио, телевидение, газеты и журналы разнесли по всему свету весть о предстоящем важном географическом открытий…. И вот… тундры Кольского!

Незаметно подошли разведчики. Бросили к костру несколько куропаток. Потянулись за чаем. -Пока в лагере не все, - начал Михеев, - скажу о главном. Волок предстоит тяжелый плато завалено глыбами. Троп нет. До озера, откуда вытекает Ачерок, мы не дошли, хотя оно было рядом. На пути оказались геологи из Кировска…. Впрочем, Макарыч надо сходить к ним. Они слышали о Центре СССР. И у них есть вездеход….

Медленно сгущались сумерки полярного дня. За ужином возник и угас спор: тащить ли скарб на себе или просить вездеход. Хотя волок был заложен в план похода, и без него могли понизить квалификацию сложности похода, согласились – вездеход! Завтрак для «парламентеров» был царственным: остатки «убиенного» накануне домашнего оленя на выпасе – добыча Меркурьева; суп из куропаток, жареные грибы, крепкий чай. Это обязывало! И мы двинулись к геологам с надеждой – во что бы то ни стало «выбить» вездеход! Среди плоской тундры набухшими жилами тянулся трубопровод! Через него проложены досчатые мостки – для перехода стада оленей. Вместо них мы перешли по мосткам и ступили на древнюю морену. Тысячи лет пролетели, не тронув эти замшелые валуны, сдвинутые с насиженных мест древним ледником. От хаоса глыб веяло вечностью. И мы почувствовали себя пещерными людьми. И не удивились бы, увидев из - за огромной глыбы кварца мамонта…. Но мамонт не вышел. А вот палатки геологов показались.
В центре лагеря натянут тент, под ним стол из ящиков. На нем - образцы пород и минералов. Карты, походные дневники. Крупная женщина в штормовке с откинутым на спину капюшоном, приветствовала нас: - Тарасов? Узнаете меня? Я - Богданова. В Кировске мы с вами «добывали» вертолет для вашей экспедиции. - Мы обнялись. - Садитесь, незадачливый Колумб. Рассказывайте. Хотя ваши соратники мне кое - о чем вчера поведали…. Вера Семеновна, выслушала мое горестное повествование о закрытии Центра, вздохнула; «Недаром Пушкин восклицал - Черт дернул меня родиться с душой и талантом в России! У нее тоже были причины соглашаться с великим поэтом: много лет она пытается доказать, что плато Кейва - уникальное месторождение редкоземельных элементов. И все - напрасно! - Здесь же вся таблица Менделеева! И не так далеко от жилья: Краснощелье на Поное. Затраты на подвоз стройматериалов окупятся с лихвой… А Министерство «прорабатывает» вариант - отдать это чудо Природы американцам. Они, видите ли, обещают построить и дороги, и поселки…. Мы обходили траншеи - шурфы. Рассматривали образцы пород. Удивлялись разнообразию ископаемых. Но все же с нетерпением ждали момента, когда можно будет заговорить о перевозке вездеходом

Из тундры пришел главный инженер – Петр Васильев. Он тоже знал о нашей «одиссее» и потому сразу же перешел к делу. Разложил карту, попросил показать, куда мы направляемся. Недолгий совет. Главный инженер обещал, что завтра в наш лагерь приедет вездеход. На нём нас доставят до верховьев Ачероки. Не к истоку - там нам нечего делать: сплав по истоку тяжелый, а немного ниже. Я просиял. И мы по-братски обнялись с щедрым геологом Нас угостили чаем. Васильев переспросил: «Так Вы, Николай Макарович, учились во МГРИ? И Вам читал лекции по минералогии сам Ферсман?! Завидую. Кстати, по Ачероку есть месторождение вишневых гранатов. Вы как геолог, хотя и без диплома, не проплывете мимо синклинали. Она по правому берегу. Сильно обнажена и разрушена. Покопайтесь! Всё население нашего лагеря высыпало из палаток. Нас торжественно проводили к костру. Торжественно наполнили наши кружки. С уважением выслушали рассказ о встрече с геологами. И ликовали: будет вездеход!

АЧЕРОК текла в низких, бугристых берегах нашпигованных валунами, галькой и крупнозернистым песком…. Ледник стащил сюда всю «стружку» с плато Кейва. Здесь можно было найти не только минералы, но и осколки всех пород, слагавших литосферу Планеты….Но мы, сразу же после тряски в железном гробу вездехода, ринулись в темные воды реки. Так хотелось смыть белую дорожную пыль. На другой день, почти не гребя, мы плыли, по спокойной Ачерок. Звучали песни, перекатывался по берегам звонкий смех обрадованных женщин: им не пришлось вынести тягомотину тяжелого волока.

К вечеру, из-за поворота реки, показались люди. Их было четверо. Они тащили за собой большую весельную лодку. 0ни и мы остановились. Бородатый и лохматый очкарик оказался начальником геологической партии из Кировска. Бородач поведал напыщенно, что решил выполнить завет геолога - писателя Олега Куваева - пройти, хоть раз в жизни, не для службы, а для себя. Он со своими коллегами ищет «кое - что»…. -Кстати, - наш собеседник нагнулся, поднял тяжелый синеватый камень у воды. - Посмотрите…. Видите эти вишнёвые квадратики? - Он окунул камень в реку, и квадратики налились кровавым соком. – Хороши гранаты? А? Хороши! Гранаты - драгоценные камни. Помните у Куприна – «Гранатовый браслет»…. В такой монолитной породе, как эта, за миллионы лет, под адским давлением выкристаллизовались отличные, ювелирные гранаты. Есть они и в рыхлой породе. Там они крупнее. Но мутноватые и со сколами…. В общем, - подвел итог своей импровизированной лекции очкарик, - как в жизни: истинный талант в борениях аккумулирует в себе всё лучшее. А удачливый лентяй…. В общем, я думаю, вам понятно, о чем речь…. От геологов – «куваевцев» мы узнали, что уже, километра два - три, по правому берегу идет заиленная терраска, в обрыве которой есть проявления вишневых гранатов.

Отлогий песчаный берег перед терраской был вязок и зыбок. Наши следы расплывались, и казалось, что тут пришли не мы, а великаны. В обрыве, среди спекшихся кусков земли, действительно, оказались большие мутноватые, вишнёвые кристаллы. Карманы штормовок всё более оттопыривались. Но мне хотелось найти «истинный талант». Пришлось обрушивать рыхлые слои, добираться до слоев крепкой породы. Тяжелые, словно напитанные энергией земных глубин куски породы, я оттаскивал к реке, промывал. И любовался вишневым светом чистых кристаллов. Настоящих, ювелирных!

ЧЕМ ближе к устью Ачероки, а, значит, и к Поною, тем чаще я задумывался о своей жене - Наде.
Весь путь по Иоканге и Пуйве она преодолела в байдарке с двумя мужчинами. Перегруженная лодка плохо управлялась, часто садилась на мели и камни. А что будет на переплетении струй бурного Поноя? И так они, трое, пройдут бешеный Большой Бревенный порог? Геологи на плато Кейва упомянули, что при слиянии Ачерока и Поноя стоит поселок Каневка. Там оленеводческий колхоз. У председателя есть вертолет - облетать пасущиеся стада…. Сумеем уговорить - переправит он мою супругу в Краснощелье, а оттуда - в Кировск, на авиалинию до Москвы…. Ачерок растекалась вширь, теряя последние сантиметра глубины. И мы были рады, когда на горизонте голубой купол неба белой лентой подрезал широкий Поной. А вот и домики Каневки! Узкая протока Ачероки отделяла нас от поселка. Здесь я с Надей покинул ребят. Они поплыли к Поною, мы - пошли к председателю колхоза. В темных сенях лежала лохматая собака. Она обнюхала нас, посторонилась. Мы открыли перекошенную дверь. Нечто вроде кухни....

Рискуем пройти в смежную комнату. На пороге возникает приземистый грузный мужчина с широким плоским лицом и глазами - щелочками. Недовольно бурчит: «Пошто, однако, пришли? Выходной, однако, сичас…» Недоразумение вскоре рассеялось. Он понял, что мы не студенты из стройотряда, а экспедиция. Да еще из самой Москвы! И мы повели дипломатичный разговор, пока такая же северная женщина угощала нас морсом, вяленой рыбой и солеными грибами. Председатель промхоза оказался якутом! На Кольский его забросила... ЛЮБОВЬ! Райком направлял его в оленеводческий колхоз. А он, Петр Николаев, остался в промхозе. «Вот моя комиссала! - говорит якут, улыбаясь своей жене. - Захотела, моя саамка и я остался тут. А я ведь охотник!» И он показал на ковер, увешанный охотничьими ножами и ружьем. Теперь Николаев и его «комиссала» готовы переехать ближе к охотникам.… Но Кировск, райком, не пускает. «Клади партийный билет» – говорят и билета жалко и с женой расставаться не хочет. Мы с нетерпением ждали конца сердечных излияний. И когда Николаев попросил нас похлопотать за него в Кировске, мы тут же согласились. И тогда влюбленный охотник спросил нас, что нам от него надо?

Вертолет у председателя, действительно был. Им пользовалась бригада оленеводов. Коли мы сумеем уговорить бригадира, то мою жену, Надю, отправят в Кировск. А он, председатель, напишет записку начальнику аэропорта с просьбой отправить Надю в Москву…. - Бригадир партизаном был в Белоруссии. - Напутствовал нас Николаев. - Про войну, шипко говорить любит. И выпить любит…. Бутылку, однако, купите. Скажите в магазине, что я приказал дать…. В поселке никому спирта не дают - рабочий сезон. А вам, экспедиции, можно…. На этот раз собака встретила нас у самого порога длинного барака. Залаяла приветливо. На ступеньки крыльца вышла стройная женщина в алой косынке. Всё сразу поняла и попросила: «Ядите прамо в енту дверь. Микола здеся.» Мазуркевич - костлявый, пожилой, с лицом, изрытым глубокими морщинами, - приветливо протянул большую руку. Мы представились. «Ага! Да ты тоже Микола! К добру это!» Хозяйка накрыла на стол. Я вынул из рюкзака бутылку спирта. Мазуркевич смущенно развел руками: «Со свиданьицем? Добро». Жена расставила лафетники. Пока моя Надя с Марусей, женой Миколы, хлопотали у печи, я начал нашу беседу не с просьбой о вертолете. «Микола, - обратился я к партизану. - Вы, слыхал я, партизанили в войну. А я писал о белорусских партизанах. - Микола насторожился. - Об отряде «Боевой», где командиром был Неклюдов, Герой Советского Союза. Полоцк, Глубокое, Лила. Не слыхали? - Микола, забыв про налитой лафетник, прошелся по комнате. - Я продолжал. - Повесть мою я Вам вышлю из Москвы. А вот не могли бы Вы. - Говори, браток, ТЫ. - Поправил он меня. - Так не мог бы ты, мой тезка, что-нибудь рассказать мне об операции партизан против власовцев?» - Мать, женщины! - Прокричал радостно Микола. – За стол! Брательник мой, Николай, о партизанах пишет!.. Чокнулись за - партизан. Выпили за то, что - дожили до Победы. Не раз обнимались - растроганно, сердечно. Налив очередной лафетник, партизан, нервно сжимая пальцы, повел рассказ. - О «Боевом» наслышан. И не только. Вместе ходили на операцию «Рельсовая война» Вместе карали полицаев. И вместе выполняли задание самого Понамаренки, который в штабе партизанском в Москве главным был. Нам было приказано связаться с Гиль-Родионовым, русским генералом – власовцем. Он вместе с Власовым перешел к немцам и командовал корпусом у них. Корпус этот входил в войска СС и стоял в районе станции Глубокое…. Говорили, что сам Сталин дал такой приказ: переманить Гиля на нашу сторону…. Микола потер небритую щеку: «А надо сказать, Гиль этот был из немцев Поволжья. И когда Вторая ударная армия наша попала в окружение под Ленинградом, вместе с Власовым ушел к немцам, стал им смутить. Наша разведка отыскала в Казахстане его семью. Сделала так, что жена Гиля написала ему слезное письмо: мол, брось ты Гитлера! Войне скоро конец. И Гитлеру будет капут. Покайся! Иди к своим…. Что то в этом роде…. Ну, письма я не видел. А изустно рассказывал нам о нем большой человек и контрразведки…. Дай передохнуть, Николай…. Мы выпили, похрустели грибами. Женщины ушли готовить чай. Мазуркевич махнул им вслед: бабы есть бабы! Не любят они воспоминать о войне…. -Так вот. Начальство наше долго искало ходы к Гилю. Нашла, через нескольких местных жителей передали предложение Сталина: переходи к нам. Сделай так, чтобы твой корпус оказался в определенный час и день на станции Глубокое. Потом разошли свои части по окрестностям, якобы на охоту за «лесными бандитами». Сам в указанном месте перебегай к нам с верными тебе людьми. Место укажут…. Корпус - не твоя забота. Перейдешь к нам, Героя получишь, и корпусом опять командовать будешь. Советским корпусом, в звании генерал – лейтенанта…. Мазуркевич машинально налил рюмку. Но не выпил: - И так случилось, Николай, что последнюю перед переходом к нам Гиля встречу с ним поручили нашей группе….

Я тогда совсем мальцом был, но места те хорошо знал…. Было это летом сорок четвертого. Притаились мы в кювете, у шоссе на Глубокое. Сидим за кустами, замаскировались ветками. Но нам хорошо видно шоссе и столбик дорожный у поворота. Здесь должен был остановиться бронетранспортер Гиля. А как выйдет Гиль по малой нужде к кустам, напротив столбика, то спросит: «Что скажете?» Мы тут же ему все передадим на словах. А письмо жены ему уже передали…. Микола передохнул. Налил мне. Мы выпили. - А дальше, - улыбнулся Микола. – Дальше - смехота! Прямо кино! 3асели мы, значит, с утра. Ждем. Когда эта встреча будет - не знаем точно. Может днем, а может к вечеру. Совсем истомились! Отойти из засады не можем: по шоссе то и дело мотоциклисты - патрульные ездют. И для острастки по кустам пуляют! Страху мы натерпелись! Но сидим! Я, было, задремал: привык уже к шуму и голосам на дороге. А тут меня толкают в бок. Расцепил зенки: Идет! Вижу бронетранспортер. Возле него немцы в черных кителях. СС! И высокий человек в пенсне. Судя по отношению к нему немцев - начальник ихний. Поговорили они. Начальник направился от бронетранспортера к нам. По бокам Гиля автоматчики. Дали очередь по кустам. Генерал подошел к кустам, махнул автоматчикам, чтобы отстали, и расстегнул ширинку. Расстегивает и говорит пароль. Ему отвечает наш старшой. Гиль слушает и… Микола озорно сверкнул глазами. - И натурально… ссыт. Да! Дудолит прямо на меня! Ссыт и слушает. Тихо отвечает, что все понял. Согласен! Слова для нас приятные, но моя морда вся в ссаке генеральской. Да! Но дело не во мне. Едва Гиль успел помочиться и выслушать нашего старшого, как к нему подошли немцы - офицеры. Генерал неспешно застегнут прореху, и ушел с ними…. Мазуркевич долго молчал. Потом опомнился. Дрожащей рукой вытер набежавшие слезы, налил стопку. - Дело было сделано. Гиль сдержал свое слово. Корпус СС попал в засаду через несколько дней под станцией. А Гиль перебежал к нам!.. Нашей группе объявили благодарность. Говорят от самого Сталина! Кому - то дали награды…. А меня, - Микола вытер лицо, - сам Гиль успел нагрешить! О - Хо - Хо! Дела! …После войны, в Минске, на параде партизан, я встретился с Неклюдовым, командиром «Боевого». На банкете он рассказал, что Гиль - Родионову, действительно, присвоили обещанное звание генерал - лейтенанта. Дали Героя Советского Союза. Командовал Гиль советским корпусом. Но… - Микола озорно поскреб затылок. – Но…. На переправе, когда наши наступали, попал пол бомбежку…. Понятно, Николай? И - концы! И, думаю, не случайно! Вот такие дела, журналист…. Мазуркевич позвал женщин. И мы стали пить крепчайший чай, настоянный на малине.